Горсть земли

Роман «Горсть земли» написан языком символов.

Прежде всего, само понятие «горсть земли» является символом. Символом достаточно глубоким и сильным, несущим в себе мощный энергетический заряд. Книга показывает, как этот символ переворачивает жизнь главного героя романа.

В книге нет случайных имен.

Расшифровку имени Антоний автор дает на страницах книги – «вступающий в бой».

Имя Вера не нуждается в объяснении. Это красивое женское имя на страницах книги становится символом истинной веры. Веры, которую пытались исказить и растоптать, но которая осталась незапятнанной и чистой, словно горный ручей, струящийся между скал.

В характере, в поведении и манерах эксцентричного и самовлюбленного брата героини - Василия, отражается значение его имени – «царственный» (в переводе с греческого).

Влиятельный бизнесмен, обладающий огромными связями и возможностями, носит имя Владимир – «владеющий миром», а девушка, ставшая между Тони и Верой носит имя Оксана («чужая»), что подчеркивает ее место в отношениях между молодыми людьми.

Многие страницы книги написаны так, что они несут в себе как бы двойную смысловую нагрузку. Совершенно неожиданно самая, что ни есть заурядная фраза, как бы вскользь брошенная одним из героев, вдруг приобретает абсолютно иное значение.

Эту книгу невероятно интересно читать, а тем, кто знает и понимает значение символов – интересно вдвойне.

Глаз	Коробка
Храм	Провидение
Свеча	Песочные часы
Время

Журнал "PENTHOUSE" (Украина), август 2004:

ПИСАТЕЛЬ  ИЗ  НАШЕГО  ГОРОДА

Наверное, в каждом философе дремлет писатель. Но, к сожалению, далеко не в каждом современном писателе можно обнаружить хоть малую толику философской мысли. Мы с вами, дорогие читатели, чего греха таить, порой идем по линии наименьшего сопротивления, предпочитая чтиво серьезной литературе. Времени не хватает, да и где в наше время сыскать писателя, который бы писал интересно о сложном?.. Оказывается, они есть, такие писатели, причем совсем рядом…

Литература это хобби, или это реальное занятие, которым вы живете и зарабатываете?

Скорее, хобби. Я никогда не рассматривал литературу как средство для зарабатывания денег, хотя, как и каждому пишущему человеку (чего греха таить?), мне бы хотелось получать такие гонорары, которые давали бы мне возможность заниматься только любимым делом и не отвлекаться ни на что другое. Однако, в Украине писать и жить исключительно за счет гонораров – невозможно. Слишком уж мизерны эти самые гонорары в нашей стране. Когда я слышу, что украинский писатель говорит о том, что он живет только за счет написанных книг, то я могу сделать только один вывод – он или живет за чертой бедности или занимается саморекламой – мол, «…у меня денег куры не клюют, потому что я хорошо пишу и мои книги сметают с книжных полок…»

Я не знаю ни одного украинского автора, который за получаемые гонорары способен обеспечить достойную жизнь себе и своей Семье.

Впрочем, чему удивляться? Для того, чтобы издатель мог заплатить автору гонорар за книгу – эта книга должна не только хорошо продаваться, но и иметь достаточно высокую цену на книжных прилавках. Однако, экономическая ситуация на Украине такова, что для большинства украинцев книга стоимостью свыше 3 $ USA уже является достаточно дорогой. Для сравнения – когда мой литературный агент в Канаде выставил в книжных магазинах на продажу «Горсть земли» за 15 $, его спросили: «А почему так дешево?»

«Горсть земли» существует еще в двух вариантах: на русском и украинском языках?  Это диверсификация риска или дань нашему двуязычному менталитету? Ведь все в Украине читают по-русски, был ли смысл делать украинский вариант?

«Горсть земли» написана прежде всего об Украине, это дань уважения стране, в которой я родился и вырос. Она обязательно  должна была быть издана на моем родном языке, которым для меня является украинский язык, несмотря на то, что в последние годы я пишу преимущественно на русском.

В таком случае мы поставим вопрос по-другому: почему книга была написана ещё и на русском?

Каждый писатель стремится к тому, чтобы его голос услышали, а книги прочли. Ни для кого не является секретом тот факт, что книга, написанная на русском языке, имеет гораздо большую аудиторию, чем книга написанная на украинском. К тому же, история древнего Киева – это история не только одной Украины, а всей Руси. Вне зависимости от того как она теперь называется – Белоруссия или Россия.

А как вы вообще пришли в литературу?

Что значит пришел? Я в нее никогда и не приходил, потому что невозможно прийти в то место, в котором находишься. Я родился в самом центре Киева, в роддоме, расположенном возле красного корпуса университета им. Т. Г. Шевченко. Стены род дома примыкали к стенам университетской библиотеки. После род дома меня принесли домой и поставили детскую кроватку в комнату, в которой было неимоверное количество книг. Возможно, поэтому чтение книг и стало моим любимым занятием с раннего детства – лет с четырех, а первые мои литературные опыты можно отнести годам к пяти (смеется).

В студенческие годы я работал в газете «Вечерний Киев», ну а затем… Как-то незаметно для меня самого вышли шесть книг и около трехсот статей и заметок в различных изданиях – как на Украине, так и за рубежом.

Наиболее известная ваша книга о том «Как выжить в тюрьме» выдержала четыре издания, не считая многочисленных газетных и журнальных перепечаток. Что, кроме личного опыта, заставило вас ее написать?

Желание сказать правду о том, что в действительности происходит на Украине. Книга написана не о тюрьме, как считают многие. В этой книге тюремные стены всего лишь декорация, на фоне которых происходит действие книги, повод для того, чтобы поговорить о назначении человека на этой земле.

В «Горсти земли» таким фоном являются стены древнего разграбленного монастыря. Для меня «Горсть земли» - логическое продолжение вниги «Как выжить в тюрьме», хотя это абсолютно самостоятельные работы.

А насчет личного опыта… Книга «Как выжить в тюрьме», написанная в вонючей тюремной камере, помогла мне не сойти с ума в тех условиях, из которых мало кто выходил со здоровой психикой и не сломленной волей.

Исторически в тюремной камере писались веселые произведения…  Сервантес, О’Генри…

В юморе этих писателей столько горечи… Да и как могло быть по другому? О’Генри арестовали у гроба жены, когда сила любви и желание быть рядом с любимой (пусть и мертвой) женщиной оказались сильнее чувства самосохранения. Первый свой гонорар О’Генри получил за рассказ, написанный для того, чтобы заработать хоть что-то и за эти гроши купить подарок для дочери на Рождество.

Жизни этих писателей были не менее трагичны, чем жизни героев их книг…

Вы говорите о юморе… Книга «Как выжить в тюрьме» тоже написана, в некотором смысле, с юмором. Только вот юмор в ней такой, что далеко не всем хочется смеяться…

Давайте вернемся к ситуации с литературой в Украине в целом. Основная масса нашего народа все равно любит чтиво, никуда от этого не денешься. Донцова forewer и так далее. Писатели, которые заявляют, что они пишут по 15 страниц каждый день. Ваши книги это несколько иное. Ставите ли вы себе задачу намного увеличить тиражи, стать раскрученным…

Безусловно, каждый писатель стремится к тому, чтобы его книги читали и чтобы тиражи его книг были максимально большими. Я с уважением отношусь к тем кто пишет по 15 страниц в день, однако, на мой взгляд, невозможно написать действительно качественное произведение за пару месяцев. На написание действительно стоящей книги обычно уходит несколько лет. Одни стремятся написать как можно больше, другие – ставят качество написанного на первое место. Если отбросить в сторону всевозможные эссе и наброски, то Шарль Бодлер, к примеру,  написал за свою жизнь всего лишь одну книгу  – «Цветы зла». Вместе с тем, трудно назвать какую-либо другую книгу, которая бы настолько сильно повлияла на всю европейскую литературу  в целом.

Замечательный украинский писатель Ярослав Стельмах очень тщательно работал над словом. Я как-то его спросил о чем он пишет. Ярослав ответил: «Пишу повесть о батьке Махно» и показал мне отрывки из будущей книги. Прошло несколько лет. Мы сидели на кухне, дома у Ярослава, и я задал ему все тот же вопрос. Он ответил: «Пишу о Махно». Я был удивлен, так как считал, что книга давно закончена, однако выяснилось, что Ярослав не написал еще и половины. Я поначалу не понял, почему он так медленно пишет, но после того как прочел отрывки из будущей книги  – все вопросы отпали. Каждая строка, каждое слово в книге Ярослава были настолько тщательно прописаны, что с первого взгляда становилось понятно – это была Литература в самом высоком смысле этого слова. Очень жаль, что таких писателей каким был Ярослав Стельмах – очень мало. И не только на Украине…

Скажите - Ваша научная карьера имела развитие?

В свое время я работал преподавателем в Вузах, защитил диссертацию по истории религии, был заведующим кафедрой социологии в Киевском институте социальных и культурных связей. Мне трудно представить свою жизнь без научной работы. Прежде всего, потому, что это безумно интересно. Если бы у меня было столько денег, чтобы я не думал где мне их взять на текущую жизнь – я бы только то и делал, что путешествовал по миру и работал с архивными материалами. Чтобы увидеть будущее – не нужно ходить к гадалкам и выбрасывать кости на стол. Нужно всего лишь внимательно посмотреть в прошлое.

Вы о себе вкратце расскажите, пожалуйста, потому что ваша книга почему-то не предваряется биографией. Хотя современные писатели очень это дело любят.

Мне хотелось бы, чтобы люди читали мои книги, а не мою биографию. Тем более, что биография у меня одна, а книг – несколько…

Последняя ваша на данный момент книга «Горсть земли».  Вы считаете, что она своевременная, то есть, сейчас надо об этом задумываться?

Я пишу о том, что интересно мне. Я никогда не задумывался о том является ли это своевременным или нет. Да и вообще – если книга написана хорошо, то она будет своевременной всегда. Некоторых почему-то удивляет то, что я пишу о спорте, затем о бандитизме, потом о тюрьме, эмиграции, об истории…. Я пишу о тех мирах, которые меня окружают и которые мне интересны. Меня всегда интересовало как работают законы причинно-следственной связи  и что в действительности стоит за тем или иным событием, поступком или словом. Вот мы с вами сколько раз проходили мимо Киево-Печерской Лавры. Тысячи людей проходят мимо нее, миллионы. И никто не задумался по-настоящему над тем почему она стоит именно здесь, на этом вот месте, а не на соседнем, к примеру, холме? И вообще, кто ее придумал на нашу голову? Зачем, конкретно кому это было нужно? В некоторой  мере профессиональное, в какой-то мере праздное любопытство привело к тому, что я для себя совершенно неожиданно открыл уникального человека – Антония Печерского – основателя монашества на Руси.

То есть, вы пишете о том, что интересно непосредственно вам.

А разве может быть по иному?

Вы пишете о том, что интересует многих исследователей. Хотя бы тот же Бушков, который, как и вы, исследует большие исторические периоды и тоже ставит вопросы, которые до него еще не ставили. Но, тем не менее, он не претендует на серьезное историческое исследование. У вас все серьезней. Но цель у вас одна, популяризация истории, или что-то другое?

Я никогда не ставил перед собой задачу популяризировать историю. Зачем? История говорит сама за себя. Я всегда выступал против того, чтобы исторические факты перекручивали и переписывали в угоду чьим-то амбициям и политическим планам. Есть люди, которые любят приукрашать историю. Мне же интересно видеть мир и людей такими какие они есть. И поверьте – если снять с лиц маски, а с прошлого покрывало, то увиденное окажется значительно более интересным. Возможно, по этой причине исторические хроники я читаю с гораздо большим удовольствием, чем всевозможные фэнтези. Ситуации, имевшие место в реальной жизни, гораздо комичнее, трагичнее и зачастую жестче, чем то, что основано только на одной фантазии писателей-фантастов. Мне всегда хотелось понять причину происходящего, более того, основываясь на полученном знании, я пытаюсь спрогнозировать что будет потом. Меня интересует прошлое в той мере, в какой оно может отразиться на будущем. Например, проклятие Рогнеды, жены великого князя Владимира. Вспомните хотя бы слова, брошенные Рогнедой в лицо Владимиру: «Ты будешь жить, но твои сыновья пойдут друг против друга. Твой род вымрет. Киев никогда не станет тем городом, который ты хочешь построить. Он будет стерт с лица земли, а затем останется в назидание всем центром пепелища, столицей окраины страны, но не столицей великой империи». Эту фразу историки стараются не упоминать, считая ее неполиткорректной, особенно на Украине.

Вас интересует только древнейшая история или более современная тоже?

Я не делю историю на древнюю и на современную. История одна. Меня интересует абсолютно все, что происходит вокруг. Современная история порой бывает более трудна для понимания, потому что существует момент политической или иной заангажированности. Изучая далекое прошлое легче быть объективным.

Интересен все же прогноз относительно украинской истории.

Представьте себе ситуацию, что завтра Закарпатье вдруг взяло и отделилось от Украины.  Возникла новая республика и  политики, возглавившие эту республику вдруг в один голос начинают кричать, что мы – Закарпатье и к Украине мы не имеем ни малейшего отношения. Мол, у нас, у закарпатцев, своя история, а у них, у украинцев, своя. Не кажется ли вам такая ситуация бредовой и комичной?

Самое страшное то, что нечто подобное произошло на самом деле - только в гораздо больших масштабах, влекущих гораздо более трагичные последствия как для Белоруссии и России, так и для Украины. Некогда могущественная империя, развалившаяся у нас на глазах, была основана великим князем Владимиром. Сейчас почему-то не принято говорить о том, что у россиян, белорусов и украинцев одна история, одни корни. И слово Россия происходит от слова Русь, сердцем и духовной столицей которой всегда был и будет Киев. И далеко не случайно то, что прах сына Владимира Мономаха – великого князя Юрия Долгорукого, сделавшего Москву своей резиденцией в 1147 г., а затем заложивший на месте резиденции город Москва в 1156 г., покоится именно в Киеве, на территории Киево-Печерской Лавры.

В то время как Европа объединяется и набирает силу, славяне строят границы между собой. На протяжении всей истории враги Руси стремились раздробить славян на несколько государств. Сейчас это им удалось.

Украина так давно хотела стать независимой …

Тем не менее, Украина никогда не была независимой – ни с политической, ни с экономической точек зрения. Можно называть себя кем угодно – самостийным и незалежным, к примеру. Но одних слов мало. Нужно на деле показать свою самостоятельность и независимость. А на сегодняшний день, Украина напоминает мне школьника в порванных брюках, которого взрослые дяди поставили в угол. И вот он стоит в этом углу и что-то бормочет под нос о своей независимости.

И последний вопрос - тематический. У нас, в связи с грядущей Олимпиадой, тема номера – спорт. Ваше отношение к спорту… Ведь, не часто встретишь философа, преподавшего в институте физкультуры на кафедре борьбы…

Я люблю многие виды спорта – такие как плаванье, к примеру. Однако, на первом месте для меня остаются китайские боевые искусства WU SHU - южный кулак и тай цзи цюань. Из олимпийских видов спорта  мне нравится бокс. Когда я в Киеве – стараюсь не менее трех-четырех раз в неделю приходить в зал бокса, где тренирует мастер спорта международного класса, многократный призер чемпионатов Европы и Мира – Давиденко Александр. Чем жестче тренировка, чем опаснее соперник – тем интереснее. Бывает, приходишь в зал чем-то расстроенный или злой, а выходишь из него спокойным и добрым. Не хочется ни с кем ругаться, мир кажется добрым и светлым. Собственно говоря, таким он и является на самом-то деле. Все зависит от того куда мы смотрим – на грязь у ног или на звезды, сияющие над головой в бездонной пропасти Неба.

                                                                                    Интервью провела Оксана ПАЗЫНИЧ

журнал «PENTHOUSE» (Украина), август 2004 г.

«Тони поднялся из-за стола, подошел к окну. Что-то сломалось внутри, невыносимая тяжесть с привкусом горечи и тупой боли сдавила грудную клетку. Тони почувствовал как задыхается - ему не хватало воздуха. Он не мог смотреть в глаза матери.

- Кем был отец по крови?

Спросил он не поворачиваясь.

- Украинцем. Он из семьи эмигрантов, как и я.

Тони резко обернулся к матери.

- Мама, почему ты почти ничего не говорила мне о прошлом нашей семьи? Об Украине, например? Почему ты никогда не акцентировала мое внимание на том, что мы украинцы? И вообще – какое это имеет значение – кем быть?

- Так получилось…- Мать запнулась, устало пожав плечами.- Очевидно, слишком тяжелые воспоминания были связаны в нашей семье с Украиной. Я там никогда не была. Мы все здесь родились, в Америке. Здесь наш дом. Да и жизнь была не такой уж легкой. Когда работаешь с утра до вечера не до воспоминаний. Это ты закончил колледж, имеешь стабильную перспективную работу в авиационной компании… А когда мне было столько лет сколько сейчас тебе нам очень тяжело приходилось. Я даже мечтать не могла о колледже. Я хорошо помню те времена когда к нам относились как к людям второго сорта те кто приехал в Америку немножко раньше, чем мы. Благодаря твоему дедушке, моему отцу нам не пришлось узнать, что такое нищета, но я очень хорошо понимаю, что это значит.

- А бабушка? Твоя мама?

- Она умерла когда мне было три года. Дедушку очень угнетало, что он не смог дать мне хорошее образование. Он часто говорил, что его внук обязательно закончит колледж или университет, причем один из самых престижных. Так оно и получилось. Мы все работали, чтобы ты получил образование, а ты не хотел учиться…

- Я не знал…

- Я тебя ни в чем не корю. Подобно другим семьям эммигрантов все мы много работали и слишком мало внимания уделяли нашим детям. Это наша ошибка. Работать во имя ребенка и почти не видеть его из-за работы…

Мать замолчала. Едва заметная слеза предательски блеснула в уголках ее глаз.

- Мама, но я ни к эмигрантам, ни к украинцам не имею никакого отношения, - Тони твердо покачал головой.- Я американец. На все двести процентов! Я родился в Америке и ты, моя мама, тоже здесь родилась!

- Я тоже когда-то так думала, - голос матери звучал ровно, спокойно, - Тони, Соединенные Штаты это страна эмигрантов. Кто-то приехал сейчас, кто-то намного раньше… Эта удивительная земля приютила выходцев из самых разных стран и народов. Здесь их ветви, но корни остались-то там… Нравится тебе это или нет, но ты тоже из семьи эмигрантов. Внешне ты типичный американец, но в твоих жилах течет украинская кровь.

И снова напряженная, мучительная тишина застыла под потолком. Две безмолвные фигуры – одна у окна, вторая за столом в центре гостинной замерли, словно статуи для которых время вдруг остановилось, подобно стрелкам часов возле зеркала, закрытого покрывалом. Только возле фотографии деда горела свеча. Пламя свечи, словно сама жизнь, металось из стороны в сторону от едва заметных дуновений ветра сквозь приоткрытые окна. Или от сказанных слов?

- Мама, почему дедушка уехал?

- Им было очень тяжело там, на Украине. Твой дедушка был старшим ребенком в семье. Сначала уехал на заработки в Аргентину мой дед, твой прадед. Спустя год он прислал деньги на билеты, чтобы семья могла перехать к нему. Твоя прабабушка продала всё, что у них было, но денег всё равно на всех не хватило. Это сейчас всё просто – сел на самолет и за несколько часов перелетел океан. А в те годы самолетов не было, да и пароходы были совсем не такие как современные лайнеры. Путь из Украины в Аргентину занимал много недель, был трудным и, как ты понимаешь, недешевым. Твоя бабушка собрала всех детей возле себя и сказала дедушке: “Нас четверо – я, ты и твои младшие сестры. Денег на дорогу хватит только на троих. Тебе придется остаться – другого выхода нет, иначе мы все здесь погибнем от голода, а так хоть у кого есть шанс спастись. Я не знаю, как ты будешь жить, и что ты будешь есть. Твоя задача продержаться и остаться в живых до тех пор, пока мы не накопим денег, чтобы ты смог приехать к нам”. Они уехали. Дедушка остался. Примерно через два года родители прислали ему деньги, и он переехал к семье.

Глаза деда с фотографии смотрели на Тони.

- Мама, сколько лет было дедушке, когда его оставили на Украине?

- Чуть старше десяти… неполные одиннадцать лет.

- Как же он жил эти два года?

Тони был поражен.

- Не знаю. Дедушка не рассказывал. Говорили, что его спасли от голодной смерти монахи Киево-Печерской Лавры. Дедушка, сколько я его помню, был очень набожным человеком. Ещё он часто повторял, что от самого себя и от своей судьбы уйти невозможно. Помню, когда мне было трудно он говорил: “Никогда не жалей когда что-то теряешь. Такова жизнь – она состоит из потерь и приобретений, но что бы с тобой ни случилось помни – твое от тебя никогда не уйдет. Сделай всё что можешь, а в остальном положись на судьбу.”

Мать замолчала, потом продолжила после паузы.

- Потом семье переехала из Аргентины в Соединенные Штаты. Я родилась в Нью Йорке, затем мы перебрались на север страны. У нас не принято было говорить о стране исхода. Слишком много горя и слез было связано с украинской землей. Я не знаю почему дедушка захотел, чтобы ты вернулся туда, но то, что он составил именно такое завещание… Я рада…

Тони удивленно поднял брови.

- Почему?

- Я считала, что связь между вами безвозвратно потеряна. Однако, завещание свидетельствует о том, что он думал о тебе и верил в тебя.

Тони задумался. Как странно. Ведь дедушка совсем его не знал. Неужели когда дедушка диктовал завещание он руководствовался только тем, что в нем, в Тони, течет его кровь? Тони вдруг показалось, что дед жив и смотрит на него. Сейчас, в это самое мгновение, в этой комнате.

- Два года между жизнью и смертью, - Тони потер виски кончиками пальцев, - перед лицом неизвестности. Дедушка ведь мог и не выехать из страны. Скажи, а кто-то знает об этом периоде его жизни? У кого можно спросить?

- Никто не расскажет, - мать покачала головой, - Уже никого нет в живых. Что-то осталось там, на Украине, то к чему он стремился всю жизнь, что-то звало его, не отпускало до последних минут…

- Мама, о чем ты?

- Тони, мне страшно, - хрупкие плечи вздрогнули, - У меня такое чувство, что это не ты едешь на Украину, а дедушка возвращается туда в твоем теле».

События книги разворачиваются в Соединенных Штатах Америки и в Украине. Эта книга о столкновении разных мировозрений и разных культур.

«Вера грустно покачала головой.

- Сейчас ты говоришь как все американцы, которых я раньше встречала. Им всем было плевать на традиции и обычаи других народов, главное – деньги. Других богов у вас нет.

Тони вспыхнул.

- А у вас, у украинцев, есть? Ты никогда не задумывалась над тем, почему Украина по-прежнему остается отсталой страной? Да потому что вы боитесь посмотреть сами себе в глаза! Вы боитесь правды, вас пугает собственная история и даже то, что было тысячу лет назад, вызывает у вас суеверный страх…»

Люди много говорят о тайнах египетских пирамид, но при этом забывают о том, что древняя земля Киевской Руси хранит не меньше тайн, чем земля фараонов. Эта книга об одной из самых загадочных страниц истории Киева и всей Руси.

«…быстрыми шагами девушка пошла к выходу из церковного архива, к тому месту, где сидел старик.

- Отец Илларион, на протяжении тысячи лет многие пытались вскрыть могилу преподобного Антония, но захоронение так и не было вскрыто. В древних хрониках сказано, что каждый, кто осмелился вскрыть могилу Антония «испущением огня наказаны быша и на своих телесах пострадаша много донельже каяшася о таком дерзновении»!

Девушка отбросила непокорные волосы со лба.

- Скажите, почему и кем было уничтожено «Житие преподобного Антония Печерского»? Я встречала ссылки на этот текст, но ни самой рукописи, ни копий её нигде нет. Кто уничтожил их? Когда? Почему?

Старый монах грустно покачал головой.

- Ты не права. В «Киево-Печерском патерике» есть «Житие преподобного и богоносного отца нашего Антония».

Вера взволновано оглянулась. Ей почему-то показалось, что кроме них в архиве ещё кто-то есть.

- Отец Илларион, в «Патерике» есть малюсенькая новелла-легенда с похожим названием, больше похожая на красивую сказку, чем на историческую биографию. А я говорю о полном тексте жизнеописания Антония, о котором есть упоминание в архиве, но которого там нет…

Старик молчал.

- Скажите, почему Феодосий, ученик преподобного Антония, был первым лаврским святым, имя которого было занесено в епископские синодики 1108 года, а не Антоний – основатель монастыря? Отец Илларион, таких «почему» у меня множество. Но самое главное – почему только на могиле Антония лежит столь суровый запрет? Почему никто, даже спустя тысячу лет, не должен видеть его останки?

Старый монах ничего не ответил. И снова Вере почудился странный шорох за стеллажами.

- Отец Илларион, вы знаете… Вы ведь, наверное, знаете… Скажите, что в могиле?

Старик устало вздохнул.

- Ответ всегда спрятан в вопросе. Если ты смогла правильно сформулировать вопрос, значит, ты сможешь найти верный ответ. - Старик задумался, - Я ведь предупреждал тебя – знания бывают опасны».

Поток времени раскручивается по спирали и порой события далеких веков в какой-то миг оказыватся намного ближе, чем те, которые происходили, скажем, несколько дней назад. Водоворот событий тысячелетней давности вдруг врывается в сегодняшний день и свежая кровь вновь орошает землю древнего города.

«Незнакомый монах лет сорока поднялся ей навстречу. Спокойный, физически сильный, высокий. Как странно. Вера думала, что знает здесь всех.

- Что вам угодно?

Голос монаха звучал холодно и бесстрастно.

- Мне нужен отец Иларион.

Вера поискала глазами старца, но его нигде не было. Только вот за столом, где обычно сидел отец Иларион, теперь почему-то сидел незнакомец.

Монах неторопливо вышел из-за стола, остановился напротив Веры.

- Отец Иларион умер.

Девушка отшатнулась. Она ожидала услышать всё что угодно, но только не это.

- Не может быть… Как? Когда?

- Вчера. У него было слабое сердце.

Монах говорил спокойно. Слишком спокойно, как показалось Вере. Такой тон мог быть только либо у очень равнодушных людей, либо у тех, кто слишком часто заглядывал в глаза Смерти.

- Как странно… Я видела его вчера днем.

- Мы знаем.

Вера испуганно посмотрела в глаза монаху. Нечто двусмысленное послышалось в этих словах и ей стало страшно.

- Когда похороны?

- Он уже похоронен.

- Как?

Девушка отпрянула к двери. Незнакомец стоял неподвижно.

- Сегодня ночью.

- Почему ночью?

- Вы не первый год работаете в Киево-Печерской Лавре, - незнакомец говорил спокойно, ни один мускул не дрогнул на его лице, - и должны знать, что светская власть запрещает кого бы то ни было хоронить на территории Лавры, но каждый глубоко верующий христианин мечтает быть похороненным в святом месте. Самых достойных из монахов хоронят в святой земле Киево-Печерской Лавры по ночам, а на месте захоронения не остается никаких следов, дабы не было конфликтов с властью.

Вера задумчиво опустила глаза.

- Я даже не смогу положить цветы на его могилу…

- Если хотите – положите цветы у Ближних пещер.

Вера приоткрыла дверь, собираясь уйти.

- Он мне хотел что-то сказать…

- Вера. Вас, кажется, так зовут?

Вера удивленно вскинула брови.

- Да… А мы разве знакомы?

Монах оставил вопрос без ответа.

- Если бы отец Иларион был жив – он бы наверняка вам сказал, что слишком любопытных людей Господь раньше срока призывает к себе».

Это книга о выборе, когда на чашах весов – с одной стороны, деньги, а с другой – то неуловимое, что делает нас не животными, а людьми. И от того какой именно выбор делает человек на том или ином отрезке жизни зависит не только то, как сложится его собственная судьба, но и то какой будет линия судьбы всего его рода.

«…Тони с болью смотрел на фото. Как часто такое бывает! В сутолоке дней нет времени поговорить с живыми, а когда они переходят на другой берег реки, разделяющей Бытие и Небытие, просишь: «Поговори со мной! Хоть немного поговори! Мне сейчас как никогда нужен твой совет, твоя поддержка!»

Это книга о любви, о том «…чтобы увидеть истинное отражение женщины, нужно смотреть не в зеркало, а в глаза мужчины».

Роман «Горсть земли» не только о прошлом, но и о будущем Украины, о том, что возрождение страны возможно только после того когда люди начнут уважать самих себя, свое прошлое, свои корни, традиции и веру своего народа.

«Повернувшись всем телом к сестре, он посмотрел ей прямо в глаза.

- Скажи – что ждет Украину?

- Или украинцы обратятся к вере отцов, или страна будет стерта с лица земли. Третьего не дано.

- Как ты можешь так спокойно об этом говорить?

Удивился Василий.

- Украину ждут тяжелые времена, но я верю в будущее нашей страны. Один монах, с которым я случайно столкнулась в пещере, сказал мне, что наш народ пройдет сквозь семь кругов ада и будет выведен к свету.

- Откуда такая уверенность?

- Уверенность основывается на том, как крестили Русь. Вспомни древние хроники – огнем и мечом крестил Владимир славян. Получается, что Русь не крестили, а распяли на исполинском кресте!»